Как организовать обмен данными в цифровом государстве? Большая дискуссия на TAdviser IT Government DAY
Вопрос об организации обмена данными в государстве не просто актуальный, а, можно сказать, животрепещущий. Готового ответа на него пока нет нигде в мире. В чем главная «боль» госстуктур в отношении госданных? Как эта «боль» видится с точки зрения бизнеса? В материале – подробности о том, как на площадке TAdviser госсектор и бизнес пытались сложить единый «пазл» круговорота данных в цифровом государстве.
В дискуссии TAdviser IT Government DAY 2019, посвященной регулированию оборота данных, приняли участие:
- Заместитель министра здравоохранения РФ Елена Бойко
- Руководитель департамента информационных технологий Москвы Эдуард Лысенко
- Директор департамента цифровой трансформации Счетной палаты Михаил Петров
- Заместитель руководителя управления информационных технологий ФНС России Федор Новиков
- Руководитель центра цифрового развития АСИ Вера Адаева
- Исполнительный директор Ассоциации участников рынка больших данных Алексей Нейман
- Управляющий директор управления развития компетенций по исследованию данных Сбербанка Владимир Авербах
- Начальник управления методологического сопровождения работы с данными Аналитического центра при Правительстве РФ Александр Малахов
Дополнительной остроты дискуссии добавило участие в качестве модератора Ивана Бегтина, директора АНО «Информационная культура», известного своей приверженностью «идеологии» открытых данных. Тема открытости данных стала одной из точек дискуссии, наряду с целым рядом других: архитектура госданных, права собственности на данные, а главное – возможности и риски, сопровождающие появление новых данных, – тех, которые формируются в результате аналитической обработки больших государственных данных.
Если бизнес волнует, в первую очередь, разнообразие и доступность данных, которые можно превратить в новые доходные сервисы, то у государства иной список приоритетов. Помимо разработки цифровых суперсервисов в интересах граждан и общества, государству приходится нести ответственность за тайну каждой цифровой личности и приватность оцифрованного государства в целом. Как совместить эти разнонаправленные потребности в рамках единой согласованной «экономики данных»?
Архитектурные принципы оборота государственных данных
Пожалуй, наиболее простой вопрос по данной тематике – архитектура обмена госданными. В общих чертах она уже известна. Ключевое звено - Национальная система управления данными (НСУД), в состав которой входит ГИС «Единая информационная платформа НСУД». Первая очередь НСУД должна быть запущена весной 2020 г., а в числе первых пилотных проектов - «Цифровой профиль гражданина», который планируется применять, в том числе, в избирательных кампаниях.
Как пояснил Александр Малахов, начальник управления методологического сопровождения работы с данными в Аналитическом центре при Правительстве РФ, НСУД следует рассматривать как дальнейшее развитие идей цифровизации государства, которые впервые начали реализовываться в начале 2000-х в рамках ФЦП «Электронная Россия», а также получили дальнейшее развитие в системе межведомственного электронного взаимодействия (СМЭВ).
 | Уже построена достаточно большая инфраструктура электронного правительства,- подчеркивает Малахов.- С этой точки зрения, НСУД не стоит рассматривать как отдельную информационную систему. Скорее, это экосистема, в которой участвует уже созданная ИТ-инфраструктура на уровне федеральных, региональных и муниципальных органов власти |  |
Из тезиса следует, что НСУД не предполагает роли хранилища «госданных всея Руси».
| | Это было бы ошибочным решением, как с точки зрения эффективности обмена данными, так и с правовой точки зрения»,- замечает Малахов | |
С концепцией НСУД как экосистемы архитектурно хорошо сочетается платформенный подход к реализации ИТ-систем. Эдуард Лысенко, руководитель Департамента информационных технологий Москвы, уверен, что все современные тенденции развития госинформатизации, как глобальные, так и локальные, двигают ситуацию именно в эту сторону.
Он приводит конкретный пример: на территории столицы работают все крупнейшие операторы связи, у каждого – своя платформа Интернета вещей:
| | У каждого – свой качественный продукт, востребованный на рынке. Ни одна из этих компаний не может стать монополистом в том или ином сегменте рынка. Даже не потому, что это попадает под антимонопольное регулирование. А потому, что каждый из них представляет собой элемент общего «пазла». Поэтому мы двигаемся в сторону того, чтобы договариваться о стандартах обмена | |
ДИТ в таком случае выступает не столько арбитром, сколько в качестве площадки для формирования таких стандартов. А в общий «пазл», помимо коммерческих платформ, интегрируются также государственные платформы, работающие с государственными данными.Вице-премьер Дмитрий Григоренко рассказал TAdviser, как устроена цифровая модель госуправления Правительства России 
Сочетание государственного и частного на всех уровнях: от интересов и стратегических целей до собственно данных,- обусловливает некоторую «синтетическую природу» круговорота госданных, которая сегодня до конца не осмыслена и, соответственно, не формализована. Как минимум, требует проработки правовой аспект госданных. Действительно, данные в госсистемах однозначно имеют юридическую значимость, а их изменение, замечает Александр Малахов, несет правовые последствия. При этом бумажный документ, ранее гарантировавший юридическую значимость тех или иных сведений, сегодня может вообще отсутствовать.
Специфические свойства цифровых госданных, которые еще предстоит формализовать
В режиме, подобном мозговому штурму, участники дискуссии сформулировали те новые свойства цифровых госданных, которые еще только предстоит формализовать для того, чтобы они стали тем самым «кровотоком» в здоровом цифровом организме государства.
Качество данных
| |
В разговоре про архитектуру госданных обязательно должна звучать тема их качества, и должны существовать решения (технические, организационные), которые устраняют проблемы с ним. К сожалению, сегодня ситуация такова, что практически никто не несет ответственности за качество данных в информационных системах государства, - заявил Михаил Петров, директор департамента цифровой трансформации Счетной палаты РФ. - Но если на входе системы – «мусор», то «мусор» будет и на выходе. Никакая аналитическая система не будет нормально работать, если у нее будут некачественные исходные данные | |
Проблема идет с самого нижнего уровня – оттуда, где данные в ГИС вбиваются вручную. Ведомства – владельцы ГИС пытаются повышать качество данных в зависимости от ресурсов и заинтересованности, но для того чтобы решить проблему в целом, считает Михаил Петров, нужна специальная нормативная база: она установит ответственность за качество (достоверность, полноту, своевременность, непротиворечивость и т.д.) вводимых данных и тем самым будет стимулировать повышение культуры работы с данными на местах.
Собственник данных
О том, как меняются представления о владельце данных в цифровую эпоху, наглядно рассказала Елена Бойко, заместитель министра здравоохранения РФ. В прежние времена, когда в отрасли велась только бумажная отчетность, медицинские документы создавались и хранились в медицинских организациях. Граждане по запросу могли получать выписки из медицинских документов на бумажном носителе. Сегодня медицинские организации, в которых внедрены медицинские информационные системы, формируют медицинские данные в цифровом формате. Это дает возможность агрегировать данные, хранить централизованно, передавать в соответствии с законодательством. Соответственно, доступ к своим данным может получить и пациент.
| | Это, по нынешней классификации, сверхчувствительные данные, но чьи это данные: гражданина, медицинской организации или государства?- задается вопросом Елена Бойко | |
Системность доступных данных
Об этом свойстве госданных рассказала Вера Адаева, руководитель центра цифрового развития АСИ:
| | Что сам о себе может узнать, например, регион из цифровых источников федеральных органов власти? Очень немного | |
В качестве примера она привела ситуацию: в ходе конкурса цифровых решений, связанных с регионами, потребовалось получить сведения об этих же самых регионах из федеральных органов власти. Однако оказалось, что проще получить нужные сведения из коммерческих структур, например, операторов связи, чем из федеральных структур. По оценке Веры Адаевой, аналогичные проблемы – с системным цифровым представлением данных о конкретных гражданах или бизнесе.
Несистемная доступность данных далеко не всегда является следствием безалаберного отношения к цифровым сведениям. Чаще всего, отмечают эксперты, она связана с тем, что открытие именно конкретного набора данных может привести к нежелательным последствиям. Так, зачастую муниципальные или региональные структуры не хотят раскрывать реальные сведения по состоянию, например, коммунальных систем, чтобы избежать недовольства населения. А данные общего характера, относящиеся, скажем, к динамике заболеваемости в разных регионах страны, замечает Елена Бойко, зачастую могут рассматриваться в контексте вопросов национальной безопасности, и тогда эти данные следует рассматривать как принадлежащие государству, а не гражданам или медорганизациям.
Категорирование данных
Интересная деталь нынешней ситуации: государство не является единственным крупным владельцем данных о гражданах, бизнесе, стране в целом.
| | Представители крупного бизнеса – Facebook, Яндекс, Mail.ru и т.п.– вероятно, знают о человеке намного больше, чем государство. А если не больше, то лучше, это точно,- подчеркивает Александр Малахов.- Сегодня человек им даже больше доверяет, к сожалению, чем государству | |
Это негативная тенденция, с точки зрения эксперта:
| | Если эта тенденция сохранится, то часть функций государства будет просто утеряна. Государство либо цифровое либо никакое | |
Фактически речь идет о том, что и государство, и бизнес должны разрабатывать цифровые сервисы, которые будут улучшать качество жизни граждан.
В этом смысле, замечает Елена Бойко, чем больше доступных данных, тем лучше будет в конечном итоге гражданам, но есть вопрос чувствительности данных к целому комплексу критериев риска. Елена Бойко приводит пример: информация о том, что в центре Москвы в данный момент находится определенное количество мужчин и женщин, о которых известен их возраст и настроение, - это, скорее всего, данные, которые можно открывать, – пусть бизнес сделает, например, на основе этой информации сервис, улучшающий настроение прохожим. А вот если об этих людях еще известны их медицинские данные, например, обращения к врачам за последние полгода, эти сведения не должны попадать в открытый доступ.
| | Ключевой вопрос, на мой взгляд, - определение неких категорий этих данных,- уверена Бойко | |
Это должна быть более сложная система категоризации данных, по сравнению с той, что принята сейчас.
| | Что касается статистики, то нужно внимательно смотреть, о чем эта статистика,- размышляет Алексей Нейман, исполнительный директор Ассоциации участников рынка больших данных.- Если эта статистика будет использоваться для открытия медицинских учреждений, развития персонала в медицине и проч., то почему бы ее не сделать открытой? Например, для коммерческих медицинских учреждений? Нужно смотреть на ситуацию, исходя из целей, для которых мы эту статистику собираем | |
Иными словами, ключевой проблемной областью являются свойства тех данных, которые создаются на основе первичных госданных. Это те самые новые данные, которые позволяют госструктурам строить новые суперсервисы, а бизнесу – выводить на рынок новые услуги и извлекать новый доход. Мало того, что потребности открытости/закрытости данных у разных сторон этого процесса вступают в противоречие. Аналитика больших данных обусловливает появление у данных новых свойств – тех, которые формируются на больших объемах и визуализируют тренды. Значит, необходимость закрытия/открытия становится операционным признаком, который зависит от способа аналитической обработки больших данных.
Открыть нельзя закрыть
Ключевую проблему открытости/закрытости данных, появляющуюся в процессе их интеллектуальной обработки, емко описал Владимир Авербах, управляющий директор Управления развития компетенций по исследованию данных Сбербанка:
| | Для работы механизмов искусственного интеллекта (ИИ) требуется много данных, чистых, проверенных. Из них рождаются те решения, которые подсказывает нам ИИ. А как это выглядит с практической точки зрения? Например, если речь идет о медицинских данных, и мы хотим, чтобы разработчики ИТ-решений на основе ИИ имели доступ к медицинским данным и могли создавать новые ИТ-решения. Тогда о каких разработчиках мы говорим? Все разработчики мира должны иметь доступ к российским обезличенным медицинским данным? Или нет? У меня нет точного ответа на этот вопрос... | |
Небольшой блиц-опрос зала тут же показал, что аудитория придерживается разных точек зрения. Даже сообщество разработчиков не оказалось однородным.
| | Для ИИ нужны данные, независимо от источника их происхождения. Потому что чем больше контекста, чем больше факторов, тем лучше результаты, которые мы получим с помощью экспертных систем или других технологий - мнение одного разработчика | |
| | Владение данными и технологиями сегодня сродни ядерному оружию – нахождение центров управления на территории РФ фактически обеспечивает безопасность РФ. Я за то, чтобы технологии использовались только российские - другое мнение | |
Александр Малахов в этой связи напомнил о словах Максима Акимова, заместителя Председателя Правительства РФ, которые тот высказал, выступая в сентябре на Восточном экономическом форуме: о том, что цифровая трансформация государства и связанное с ней широкое использование современных технологий, в том числе, аналитики больших данных и ИИ, является неизбежным. В противном случае государство утрачивает свои международные функции.
В целом, данный вопрос выходит за пределы собственно технологий. С одной стороны, замечает Михаил Петров, предоставляя данные мировому научному и технологическому сообществу, мы тем самым обеспечиваем мировым разработчикам повышение качества и конкурентоспособности их продукта, фактически «подыгрывая» тем людям или организациям, которые потом на нас будут зарабатывать. Причем, если в случае с бизнес-конкуренцией еще можно дискутировать о вреде или пользе открытости всему миру, то ситуация, когда данные могут быть использованы против интересов национальной безопасности, гораздо более серьезна.
| | С другой стороны, открывая данные, мы тем самым способствуем прогрессу в принципе. Например, передавая данные, которые потом помогут бороться с какой-либо болезнью в мировом масштабе, мы делаем лучше всему миру, - подчеркивает Петров. - Здесь налицо противоречие ценностей, которое должно каким-то образом разрешаться. И на основе того, как разрешается в каждом конкретном обществе это противоречие, должны приниматься и бизнес-решения о передаче данных (а также технологий и прочего). Но сегодня признанной единой системы координат нет, непонятно, как «правильно» действовать – и каждый решает индивидуально в зависимости от своих приоритетов. Границы доступности еще предстоит осознать. Это новая тема для всех, в том числе, для бизнеса | |
Похоже, что этот вопрос выходит за рамки даже проблематики бизнеса на базе технологий. Вера Адаева напоминает, что те коммерческие компании, которые стали владельцами больших данных, попали на эту роль достаточно случайно:
| | Это случилось в ходе технологической эволюции, и для них это тоже открытие – возможность делать бизнес на данных | |
По мнению эксперта, все участники процесса цифровизации, включая бизнес, государство, аналитическое сообщество, проходят свою внутреннюю эволюцию, и в этой части – осмыслении ценностей цифровизации и глубинных трансформаций общества - серьезную помощь должны оказать профессионалы-философы. Или те же самые умные информационные технологии.
Так, возможно, что наилучшим механизмом категорирования данных, размышляет Эдуард Лысенко, будет автоматический – он обеспечит нужную гибкость и минимизирует влияние субъективного человеческого фактора:
| | Фильтр категорирования должен «надеваться» сверху, а не формироваться снизу людьми | |
Действительно, набор норм регулирования настолько широк и одновременно настолько противоречив, поскольку зависит, в том числе, от принятых в конкретном обществе ценностей, что определить конкретную категорию для каждого элемента данных под силу интеллектуальному ИТ-решению, работающему, например, на базе онтологических моделей возможных ситуаций.
Отношение к данным: азиатский или европейский путь?
Иван Бегтин напомнил о мировом опыте открытых данных. Например, в Великобритании Институт открытых данных (Open Data Institute) разработал механизм Data Spectrum. Это специальный способ доступа к данным, который предназначен для описания реальных ситуаций, в которых нет жесткого деления на абсолютно открытые и абсолютно закрытые данные. Скорее, имеет место градация открытости по степени доступности. Ключевой элемент подхода - то, каким образом данные лицензируются. На этом основании выстраивается спектр открытости, который расположен между абсолютными полюсами «закрыто» и «открыто», соответственно, данными можно делиться на разных условиях. Например, поясняет Бегтин, есть данные, которыми имеет право распоряжаться только тот субъект, к которому они относятся. В одних случаях право доступа получают близкие родственники, в других - организации.
В целом, мировой опыт построения цифровых государств говорит о том, что, по большому счету, есть два пути, которые можно образно назвать «европейским» и «азиатским». Их корни уходят глубоко в национальный менталитет и, в конечном итоге, определяют отношение к данным, в первую очередь, персональным.
Эдуард Лысенко рассказал о своем опыте общения с муниципальными «директорами по цифре» из Голландии и Сингапура. Если первый говорил о том, что государство предпочитает предельно минимизировать объем собираемых данных о гражданах, то второй, представляющий продвинутое электронное государство, объяснял, почему информация о гражданине на протяжении всей его жизни, по большей части, принадлежит государству: потому что оно, это государство, использует данные для того, чтобы делать жизнь населения лучше. Фактически речь идет о специфическом «азиатском» складе ума: цифровая экосистема государства заботится о том, чтобы граждане спокойно жили и развивались, а человек – снабжает систему новыми полезными для ее функционирования сведениями.
Надо сказать, что мнения экспертов по поводу предпочтительного пути для России совпали в одном: мы пойдем своим путем. Но в деталях они разнятся. Так, Михаил Петров уверен, что наш путь, хоть и собственный, но ближе к азиатскому варианту. Алексей Нейман, напротив, полагает, что ментально мы сегодня все-таки ближе к Европе, а потому наш путь будет ближе к европейскому. Федор Новиков, заместитель руководителя Управления информационных технологий Центрального аппарата ФНС России, предполагает комбинированный вариант: в ближайшей перспективе – ближе к Европе, а в долгосрочной – так, как на Востоке.
| | А те люди, которые не согласятся на это, в отдаленной перспективе будут жить отдельной коммуной в лесах или в тайге,- резюмирует представитель налогового ведомства | |
С ним согласен Александр Малахов:
| | Наше законодательство движется сегодня большей частью в сторону европейской модели. Но в итоге мы придем все-таки к азиатской модели. Потому что кто не придет, тот будет жить в лесу. Может быть, не буквально, но он просто потеряет все возможности пользоваться теми технологиями, которые ему предлагаются | |
По оценке Александра Малахова, та развилка, на которой можно было сделать однозначный выбор в пользу европейской модели тотальной приватности данных, уже пройдена: сегодня большинство людей добровольно отдают большое количество данных о себе либо Большому Брату, либо Большим Компаниям, как отечественным, так и транснациональным. И в большом количестве случаев значительных душевных волнений при этом не испытывают. Вопрос заключается в правильном регулировании этого процесса. Вопрос этот очень непростой.
| | Когда мы положили в карман смартфон – мы огромным количеством своих данных уже с кем-то поделились. Причем с тем, о ком мы, по сути, не имеем никакого представления – с какой-то коммерческой, причем не российской, компанией. Насколько можно доверять этой организации в целом или людям, которые в ней работают? - размышляет Михаил Петров. - Это очень больной вопрос. Но данные-то мы уже отдали. И, с одной стороны, уже отдав данные - мы потом излишне сильно пытаемся закрыться и как люди, и как ведомства. С другой стороны, действительно, наверняка есть наборы данных, которые лучше не демонстрировать всему обществу, чтобы о них знал достаточно ограниченный круг людей. Возникает серьезный вопрос о некоторой организации, которая будет определять, какие данные можно раскрывать, а какие – нет. И решать это надо на основании ценностей, которые должно выработать общество, о чем чуть раньше говорили | |
По оценке эксперта, этот вопрос будет решаться на следующем этапе развития законодательства в этой области, к которому мы уже подходим.
Вполне возможно, полагает Вера Адаева, что этими задачами займется специализированный Центр компетенции по обезличиванию данных, который профессионально будет решать вопросы как деперсонализации данных, так и дальнейшего возврата на персональный уровень.
Персонализация и деперсонализация как две стороны открытости данных
Деперсонализация данных – вещь весьма полезная, напоминает Владимир Авербах. В частности, обезличенные общедоступные наборы данных (дата-сеты) помогают разработчикам ИТ-решений создавать более совершенные программы. Национальный институт по стандартизации технологий (NIST) США выкладывает в общий доступ дата-сеты, на которых можно тренировать нейросетевые модели, а также проводить соревнования алгоритмов глубоких нейронных сетей по различным тематикам, например, диагностике заболеваний или выбору метода лечения.
В то же время, продолжает его мысль Александр Малахов, как только мы переходим от обезличенного обучения к конкретному кейсу с конкретным пациентом, необходимо вернуться на уровень персонализации данных. И здесь возникает ряд вопросов, на которые еще нет четкого ответа.
Во-первых, вопрос, связанный с тем, что человек доверяет свои чувствительные персональные данные некоторому искусственному интеллекту: кто становится владельцем данных, и с помощью каких процедур реализуется переход этого права? Во-вторых, вопрос, связанный с участием персональных данных в коммерческих услугах, предоставляемых бизнесом.
На настоящий момент накоплен некоторый опыт регулирования персонализации и обезличивания. Например, в системе Минздрава уже работает центр деперсонализации данных, который использует определенный порядок обезличивания данных. Как пояснила Елена Бойко, ведомственные ГИС различных уровней формируют данные, часть которых относится к разряду отраслевой статистики:
| | Эти данные можно открыто публиковать. Они могут собираться еще более быстро и качественно. И мы считаем, что они должны быть доступны гражданам, обществу, бизнесу | |
Самые актуальные разработки в области управления госданными, в частности, НСУД, предусматривают механизм согласия человека на то, что сведения о нем будут потом кем-то получены.
Согласие субъекта данных – не просто «галочка»
Федор Новиков подчеркивает, что чрезвычайно важно обеспечить гражданину право самому определять, насколько его сведения могут быть открыты.
| | Возможно, предложить открыть данные в обмен на дополнительную услугу, но не принуждать его это сделать, размышляет эксперт, напоминая о типовой практике: организации вынуждают человека согласиться на использование его персональных данных и только после этого предоставляют нужную услугу | |
По оценке Алексея Неймана, большинство коммерческих компаний старается встраивать в свои технологические цепочки предоставления услуг с целью персонализации те или иные виды (процессы) обработки персональных данных, если это дает возможность оказывать клиенту услугу более высокого качества или дешевле, чем без этих данных. Например, человек соглашается предоставить доступ страховой компании к своим медицинским данным, и это уменьшает для него стоимости страховки. Эксперт уверен, что для таких ситуаций логично создать типовой ИТ-сервис, который будет транслировать волеизъявление обладателя персональных данных на технологическую бизнес-цепочку.
Надо сказать, эксперты сомневаются в том, что сегодня в масштабе населения страны можно говорить о высокой степени осмысленности согласия граждан на передачу их данных третьим лицам. Правда, на этом фоне появляются ростки новых ценностных ориентиров, замечает Владимир Авербах: волеизъявление человека на то, что его персональные данные, выложенные в открытый доступ, могут послужить обществу. Это совсем новая тема, к которой мир только-только подступается. Но в аудитории TAdviser IT Government Day 2019 доля таких продвинутых личностей оказалась достаточно высока: как минимум, 10% аудитории готовы отдавать свои медицинские персональные данные на благо людям, для того чтобы их использовали для развития медицинских технологий.
| | Это новая сфера для всего мира. Никто в мире не знает точного ответа на вопрос, как построить идеальную систему открытия/деперсонализации данных,- отмечает Эдуард Лысенко.- Нужно пробовать, анализировать, думать | |
Один из вопросов, нуждающихся в осмыслении, связан с проблемой доступности госданных для бизнеса. Пожалуй, этот аспект госинформатизации получил наибольшую огласку в виде публичных дискуссий.
Доступность госданных для бизнеса: в чем проблемы?
Основную претензию бизнеса к государству в части доступности госданных сформулировал Иван Бегтин:
| | Часть данных закрыта, доступ к ним можно получить только за деньги. Но если информационные сервисы созданы на государственные деньги, фактически на деньги налогоплательщиков, то почему этим налогоплательщикам вновь приходится платить? Получается двойная оплата | |
Корень проблемы – в противоречивости интересов сторон. Для бизнеса данные – это способ получения нового дохода. Для человека и государства – риск нанести вред за счет излишнего раскрытия информации.
Позицию бизнеса отстаивает Алексей Нейман:
| | Государственные данные должны не просто храниться внутри государства, они должны быть доступны в том или ином виде для бизнес-сообщества. Сегодня государство является одним из крупных агрегаторов данных, специфических и монопольных. Но некоторые данные можно и нужно отдавать бизнесу, который сможет строить на этих данных более эффективные модели, предлагать своим клиентам новые удобные продукты и сервисы, зарабатывать на этих решениях и платить налоги | |
Федор Новиков разъясняет позицию государства:
| | Данные превращаются в товар, который можно конвертировать в реальный доход. Получить данные, на которых можно строить те или иные бизнес-модели, - это лакомый кусок для бизнеса. Но мы считаем, что очень важно соблюсти тонкую грань: определить правила получения тех сведений, которые потом могут навредить тем людям, от которых эти данные были получены | |
Относительно принципиальной бесплатности госданных для бизнеса четкую позицию высказал Эдуард Лысенко:
| | Коммерческие компании, например, операторы связи активно продают доступ к своим большим данным госструктурам. Но почему государство не может получить обработанные данные обратно? Наличие дополнительных данных от бизнеса помогло бы совершенствовать государственные сервисы и услуги | |
Глава ДИТ Москвы подчеркивает, что для этих целей не нужны персональные данные - нужны те, которые формируют тренды или корреляции. Речь идет о больших объемах данных. Безусловно, за это бизнес хочет денег.
| | Я, как налогоплательщик, уже заплатил за то, что государство создало информационную систему, собирающую данные. Наверное, если бизнес, получивший эти данные от государства бесплатно, захочет их мне в каком-то виде продать – почему я должен опять за это платить? Стоить может само создание коммерческого сервиса, но не государственные данные, которые в нем используются, - считает Михаил Петров, - и возможности создать такой сервис на этих данных должны быть предоставлены всем желающим | |
Федор Новиков говорит о растущих требованиях пользователей к госсервисам - их производительности, масштабируемости, катастрофоустойчивости:
| | Давайте подумаем над тем, как бизнес может компенсировать эти затраты | |
Вера Адаева указывает на то, что издержки несут обе стороны и их необходимо компенсировать. При этом Алексей Нейман отмечает, что в ситуации «бесплатности» госданных для бизнеса есть серьезный риск – сроки, в которые ведомство реализует получение бизнесом нужных данных:
| | Если появление некоторых государственных тарифов на предоставление государственных данных станет стимулом для государства быстрее и эффективнее работать с бизнесом, в этом, наверное, нет ничего плохого | |
А Эдуард Лысенко напоминает о термине «клиринг», который подразумевает организацию взаиморасчетов многих сторон.
| | У всего есть своя цена,- согласна с ним Елена Бойко.- Когда бизнес приходит к государству и запрашивает определенные данные, с помощью которых он обучит свой ИИ, то может оказаться, что ведомство такой информацией не располагает. Придется затратить средства на то, чтобы доработать свои информационные системы | |
Иными словами, дискуссия не могла не придти к вопросам государственно- частного партнерства (ГЧП) в области данных.
Частно-государственное партнерство для организации круговорота цифровых данных
Ситуация с данными, циркулирующими внутри цифрового государства, оказывается вовсе не тривиальной: данные - не просто государственные, обогащенные бизнес-данными, они вновь поступают в госсистемы. Механизм «круговорота данных» в цифровом государстве сложнее, чем транзакционный принцип: запросил – получил или получил – передал. Это касается и популярной в последнее время темы суперсервисов.
Как рассказывает Елена Бойко, суперсервис, по крайней мере, в понимании Минздрава РФ, подразумевает участие как государственных, так и коммерческих организаций. Например, сервисы для граждан на портале госуслуг будут предоставлять коммерческие операторы, получающие данные из разных ГИС и реализующие на их базе новые полезные сервисы. Для регулирования доступа таких бизнес-организаций к госданным в соответствии с законодательством ведомство разработало специальную схему.
Коммерческие компании могут получить доступ к государственным данным, если они соответствуют тем же условиям, которым предъявляются к государственным информационным системам.
| | Если бизнес претендует на работу с медицинскими данными, необходимо пройти регистрацию системы, соответствующую аттестацию, разрешение службы безопасности и т.д.,- поясняет Елена Бойко.- После выполнения определенных процедур компания получит доступ к данным и будет нести ответственность в соответствии с законодательством | |
Вполне вероятно, считает замминистра здравоохранения, что с течением времени нынешняя схема будет трансформироваться:
| | Например, мы не будем передавать бизнесу эти данные, а, скажем, появятся некие государственные площадки, где данные будут объединяться с помощью НСУД или других агрегаторов, на которых бизнес под контролем государства получит возможность отрабатывать данные с применением технологий ИИ | |
Вполне вероятно, замечает Алексей Нейман, что с помощью инструментария НСУД будут организованы процессы аккумулирования данных из различных ГИС таким образом, чтобы появилась возможность создавать на базе агрегированных профилей как общедоступные профили данных, так и коммерческие профили. Тогда, полагает эксперт, данные из разных ГИС обретут реальную синергию и создадут новую ценность.
Алексей Нейман напоминает также о мировых трендах в организации частно-государственных взаимодействий, в частности, модели data sharing, которая активно обсуждается в Европейском союзе. В разных формах она подразумевает принуждение бизнеса к тому, чтобы делиться данными: с государством или всеми игроками на рынке.
Михаил Петров раскритиковал «местечковые» варианты data sharing:
| | Лидерство обеспечивает доступ к данным и совместная, партнерская модель работы над развитием технологий, а не такой подход: я получил свой кусочек данных и никому его не дам, пока мне не заплатят денег или не принудят поделиться. Я поддерживаю мнение, что нужно делиться данными. Я искреннее убежден, что чем активнее идет внутренний обмен данными между разработчиками, чем больше доступа к хорошим реальным датасетам они имеют, тем быстрее будут развиваться технологии, и тем быстрее мы придем к достижению не мифических, а реальных целей программы «Цифровая экономика» России | |
По мнению Федора Новикова, позитивную роль в формировании эффективных моделей ГЧП могут сыграть профессиональные сообщества, например, отраслевые ассоциации: сообщество может спонсировать создание нового сервиса, который будет полезен бизнесу для монетизации данных.
Вера Адаева, в свою очередь, полагает, что формирование технических заданий на ГИС должно изначально проходить с учетом пожеланий бизнеса.
| | Если сформируется запрос со стороны бизнеса, например, на определенные типы данных аналитики, в последующем не придется ставить задачу создания нового сервиса, который нужен бизнесу, или запрашивать предоставление данных в новой разметке,- поясняет представитель АСИ.- Типовые виды аналитики имеет смысл прорабатывать в ходе создания ГИС | |
Полезен также известный механизм – встречи с разработчиками, добавляет Иван Бегтин, ведь они фактически будущие потребители госданных, их пожелания также имеет смысл брать на заметку.
Что делать?
В отведенное для дискуссии время экспертам удалось наметить целый ряд проблемных точек будущего регулирования оборота данных в цифровом государстве.
| | Нужно договориться о базовых принципах по отношению к этим данным и начать действовать,- уверена Елена Бойко | |
| | Не двигаться и не использовать новые возможности - на это мы права точно не имеем,- подтверждает Эдуард Лысенко | |
Своеобразным ответом на этот призыв стало создание на следующий день Центра компетенций по цифровому госуправлению на базе Аналитического центра при Правительстве РФ.
| | Он необходим для организации работы над суперсервисами и сопровождения других направлений федерального проекта «Цифровое государственное управление», — пояснил Максим Паршин, заместитель министра цифрового развития, связи и массовых коммуникаций Российской Федерации | |
Судя по заявлениям главы центра Михаила Прядильникова, новый орган сосредоточится на решении тех острых вопросов, которые были озвучены в ходе дискуссии на площадке TAdviser. Это обнадеживает, ведь для создания работоспособных моделей регулирования отведены считанные месяцы.
О конференции IT Government DAY 2019
Конференция IT Government Day 2019 прошла в Москве 9 октября 2019 г., став седьмым мероприятием в серии ежегодных конференций, посвященных актуальным вопросам информатизации государственного сектора РФ, которые проводит TAdviser.
Главными темами IT Government Day 2019 стали:
- регулирование оборота данных в цифровом государстве,
- совершенствование механизмов госзакупок,
- региональный опыт государственной информатизации.
В силу того, что по каждой тематике имеется ряд существенных проблем, далеких от разрешения, в этом году формат конференции был скорректирован в сторону экспертных дискуссий.
Генеральным партнером конференции стала компания Huawei. Партнеры конференции: Brother, SberCloud, РЕД СОФТ, «БизнесАвтоматика».
Лю Юй, директор департамента интеллектуальных вычислений Huawei в России, представил в ходе IT Government DAY цель ИТ-решений Huawei (подробнее):
| | Мы открываем цифровые технологии каждому дому, человеку, организации для создания полностью подключенного интеллектуального мира. Huawei продолжит инвестировать в развитие компьютерных вычислений. В этой области у компании есть четыре основные инициативы: разработка инновационной архитектуры, инвестиции в создание процессоров для различных вариантов применения, четкое разграничение бизнеса и формирование открытой экосистемы. Мы предлагаем технологическим компаниям России присоединиться к экосистеме Kunpeng | |
В конференции IT Government Day 2019 приняло участие 160 руководителей и экспертов государственных ведомств, разработчиков ИТ-решений, представителей академического сообщества. В дискуссиях приняло участие 25 спикеров. Среди них - заместитель министра цифрового развития РФ Максим Паршин, заместитель министра здравоохранения Елена Бойко, руководитель ДИТ Москвы Эдуард Лысенко, директор департамента госуправления Минэкономразвития Андрей Матвеенко, вице-губернатор Приморья Сергей Максимчук, директор департамента Счетной палаты Михаил Петров, представители ФНС, Федерального казначейства, Сбербанка, Аналитического центра при Правительстве РФ и др.
