ИТ-революция в Москве: как изменится город в ближайшие пять лет. Интервью с Андреем Белозеровым

Андрей Белозеров За последние шесть лет было сделано очень многое. Можно сказать, что в каждой отрасли городского хозяйства появились фундаментальные наработки. Базовый каркас создан, дальше системы нужно улучшать, докручивать, эксплуатировать. Профессионально внутренне я человек прорыва, а не эксплуатации. Мне гораздо интереснее запускать перспективные, передовые, прорывные вещи, чем поддерживать работоспособность сложившихся продуктов. Ни в коем случае не умаляя важности этой функции.

Кроме того, должность заместителя главы департамента подразумевает достаточно большой объем ежедневной бюрократической работы, которую нужно исполнять. Шесть лет в бешеном ритме тоже наложили отпечаток. Мы совместно с начальником Артемом Ермолаевым решили, что будет правильно разгрузить меня от рутины для более интересных задач. Я ушел с поста по собственному желанию, при этом остался советником по стратегическим проектам и инновациям на общественных началах у министра.

Андрей Белозеров Руководитель Аналитического центра при правительстве РФ Константин Носков сделал мне предложение стать его советником, и я перехожу туда. Это теперь мое основное место работы. Работа здесь дает возможность синергии. У меня есть профессиональный «багаж», наработанный в Москве, а Аналитический центр при правительстве РФ – это хорошая экспертная площадка, на которой можно все обсуждать, дискутировать и прорабатывать. Через эту площадку, с одной стороны, можно тиражировать опыт Москвы в другие регионы, а с другой стороны, так как Аналитический центр активно занимается инновациями, можно попробовать внедрить в Москве инновации, которые там обсуждаются.

Андрей Белозеров «Умный город» и все, что с этим связано. Потому что в большей степени последние шесть лет я занимался решениями городского уровня. При этом решения смарт-сити просто и понятно могут тиражироваться и на другие уровни, на федеральный в том числе.

Андрей Белозеров Во-первых, был создан базовый инфраструктурный каркас, позволяющий функционировать сервисам любого уровня и масштаба. Это центры обработки данных, а также связь – коммуникационная сеть для предоставления сервисов органам власти, бюджетным учреждениям и горожанам. Наши ЦОДы – достаточно высокого уровня и по ресурсам, и по системе управления. Например, Единый центр хранения и обработки данных, обеспечивающий работу системы видеонаблюдения Москвы, по размерам практически сопоставим с дата-центром Пентагона. ЕЦХД хранит 20 Пбайт видео со 140 тыс. камер со всего города.

Вторая, и самая важная часть – это принципиальное изменение взаимодействия города и москвичей. Мы собрали офлайн и онлайн взаимодействие с гражданами в единую точку. Офлайн – это центры «Мои документы», избавившие граждан от необходимости посещать разные учреждения для получения услуг. В них есть электронная очередь, Wi-Fi и стандарт ожидания – 15 минут, а по факту среднее время в очереди – всего три минуты. Такого больше нет нигде в мире. Если гражданин ожидает более 15 минут, ему бесплатно наливают кофе, если более 30 минут - это вопиющее нарушение, которое рассматривается на самом высоком уровне.Догнать и перегнать: Российские ВКС прирастают новыми функциями 5.8 т

Теперь об онлайн-взаимодействии. Что человеку нужно от города? Три основные вещи: получить сервис, пожаловаться, если его что-то не устраивает, и третье – участвовать в принятии городских решений. Три потребности закрыты онлайн-решениями, которые позволяют все это делать, не выходя из дома.

Первое здесь – портал городских услуг. Сейчас он уже интегрирован в портал мэра mos.ru и не существует как отдельный сайт. На нем реализовано более 160 электронных услуг и сервисов для граждан и бизнеса. Несколько десятков услуг оказываются полностью в электронном виде, то есть ходить вообще никуда не надо. В их числе – оформление пособий по беременности и рождению ребенка.

Для того чтобы пожаловаться, был создан проект «Наш город». Здесь горожане могут сказать, что их не устраивает в городе, и существует регламентный срок в 8 дней, когда город должен либо исправить ситуацию по жалобе, либо обоснованно объяснить человеку, почему не может этого сделать.

Для участия в принятии решений существует проект «Активный гражданин» - электронные референдумы по городским вопросам. Проект насчитывает 1,5 млн пользователей, имеющих возможность голосовать, и некоторые голосования собирают по 100-300 тысяч участников.

Радикально изменилась работа целого ряда отраслей городского хозяйства. Например, образования. Школы стали работать по-другому, технологии больше не заперты в компьютерном классе, они пронизывают весь учебный процесс. Появился нормальный интернет, интерактивные панели вытесняют старые меловые доски , каждому учителю выдается персональный ноутбук за счет бюджета. Чего, кстати, больше нет нигде в мире. Появились электронные дневники, в Москве почти не осталось школ, которые все еще дублируют оценки в бумажных журналах.

Здравоохранение сильно поменялось с введением Единой медицинской информационно-аналитической системы. Один из модулей ЕМИАС это система управления потоками пациентов. Она позволяет жителям удаленно записываться к врачу, причем как через городские каналы, так и через сторонние приложения, а городу дает возможность управлять своими ресурсами и в случае необходимости перераспределять их, распределяя нагрузку на врачей. Появились электронные рецепты, карты, электронное прикрепление и многое другое.

Меняется и отрасль ЖКХ. Она стала более прозрачной. Появился ресурс «Дома Москвы», где управляющие компании обязаны раскрывать свои данные. Многие коммунальные сервисы стали доступны в электронном виде. Изменилась система содержания дворов и дорог: вся дорожная техника оборудована телеметрическими системами. Мусоровозы также оснащены ГЛОНАСС, что позволяет контролировать вывоз мусора, при этом система интегрирована с городским видеонаблюдением.

В ЖКХ также появилась автоматизированная система учета потребления ресурсов: с помощью специальных датчиков, установленных в подвале здания, мы можем отслеживать, сколько тепла оно потребило. Это позволяет экономить средства. Сейчас системой оснащены 3,2 тыс. зданий школ ,поликлиник и учреждений культуры. Планируется ее внедрение и в домах.

Андрей Белозеров С точки зрения городского интернет-пространства мы идем по пути Великобритании и Нью-Йорка, где разрозненные государственные сайты объединяются в единый онлайн-ресурс. В нашем случае объединение идет на площадке mos.ru. Первый большой шаг был сделан недавно: с 1 февраля в mos.ru влился самый посещаемый наш ресурс - Московский портал госуслуг pgu.mos.ru. Мы будем переводить туда все сайты органов власти и другие порталы. В ближайшие 5 лет, я надеюсь, будет единый ресурс Москвы, который объединит весь контент и все сервисы.

На Москву сильно повлияют технологический тренды – искусственный интеллект, big data, блокчейн. Все, что с этим связано, изменит жизнь Москвы. Причем не всегда драйвером этого будет государство или город, часто драйвером будет бизнес. Уже сейчас есть стартапы и работающие сервисы, которые позволяют, например, заказать еду, где заказ принимает не оператор, а бот. Такого рода сервисов будет все больше. С одной стороны, это будет ускорять и упрощать жизнь, а с другой – на первом этапе внедрения этих технологий машины будут иногда ошибаться. Здесь важно, чтобы подобные ошибки не влекли печальных последствий.

Город тоже будет делать подобные сервисы. Например, в новом мобильном приложении-сателлите городского интернет-портала, появится чат-бот, работа которого построена на нейронных сетях и искусственном интеллекте. Сейчас ведется его проектирование и разработка.

Это приложение будет обладать совершенно иным интерфейсом, нежели существующие городские приложения. Сейчас они построены по принципу меню, подменю и заполнения форм. В новом приложении будет текстовая строка, через которую можно задавать запросы на естественном языке. Например, «Мой ребенок сегодня в школе или нет?». Система уточнит имя ребенка и номер школы и выдаст результат. Она будет понимать, что именно спросил человек, и сможет уточнить у него детали. Чат-бот будет доступен и для получения сервисов, и контента. Можно сказать, что это будет интеллектуальный помощник, по принципу работы похожий на Siri или Cortana.

Андрей Белозеров Надеемся к концу этого года запустить в публичный доступ первую версию, которую жители уже смогут использовать.

Андрей Белозеров В области здравоохранения основные изменения шли в амбулаторно-поликлиническом комплексе, а теперь начинаются изменения в больницах, их автоматизация. Проект стартует в этом году. Он крайне сложный и большой, так как в больницах много процессов как медицинских, так и поддерживающих.

В образовании в следующие пять лет работа будет вестись, чтобы сделать образовательный процесс совершенно иным - интерактивным и интересным. Должен появиться современный интерактивный учебный контент, включая тесты, виртуальные лаборатории, инструменты тестирования и др. Например, в скором времени мы планируем попробовать на уроках химии и биологии технологию VR.

Помимо переоснащения школ оборудованием, на ближайшие 2-3 года мы также планируем огромную работу, связанную с повышением квалификации учителей: начиная со слепого десятипальцевого метода набора текста и работы с офисными пакетами и заканчивая тренингами, как создавать электронные учебники для городской платформы электронных материалов и преподавать с их использованием.

В области ЖКХ в ряде округов мы внедрили Единый диспетчерский центр, когда вызов сантехника происходит через единый общегородской номер колл-центра. После выполнения заявки из колл-центра звонят гражданину, чтобы проверить, пришел ли сантехник и оценить качество обслуживания. В системе видно всю статистику по городским заявкам, ее можно анализировать и выявлять узкие места. В 2017 году эту систему планируется тиражировать на все округа и запустить также электронные каналы приема заявок: через мобильное приложение и портал mos.ru с возможностью отслеживания статуса исполнения.

Дальнейшее развитие получит интернет вещей: город будет наполняться потребительскими и промышленными датчиками. Инфраструктура IoT и дополненной реальности будет очень развиваться. Можно ожидать также развития роботизации и 3D-печати.

Андрей Белозеров Проекты можно реализовывать и не за городские деньги. Было бы желание что-то поменять и административный ресурс для этого. Очень многие смарт-проекты можно реализовывать, привлекая средства инвесторов. Простейший пример – проекты платной парковки. Городу не обязательно платить деньги за эту систему, инвестор может создать ее на свои средства, а потом забирать процент с оплаты. Создавать инфраструктуру можно с помощью сервисной модели.

У нас по такому принципу, к примеру, реализована система видеонаблюдения. Операторы вложились в инфраструктуру. Мы не владеем камерами и каналами связи, а покупаем доставку «картинки» заданного качества в наш Единый центр хранения и обработки данных. Если «картинки» нет, то деньги мы не платим. Если бы мы делали этот проект за счет городского бюджета, то, даже несмотря на финансовые возможности Москвы, мы бы вряд ли справились.

Андрей Белозеров Наш законодательный процесс – достаточно демократичный и понятный, и федеральные инициативы обычно правильные. Часто проблема бывает в механизме реализации этих инициатив. Иногда закладываются неэффективные механизмы реализации, ведущие если не к провалу, то к результатам хуже, чем могли бы быть.

Здесь можно привести в пример из 210-ФЗ о госуслугах. В нем было несколько разделов, включая электронные госуслуги и порталы госуслуг, раздел про МФЦ и про универсальную электронную карту (УЭК). Что произошло с госуслугами и МФЦ, мы видим: они теперь есть повсеместно и развиваются. А универсальной электронной карты нет. Почему? Потому что в госуслуги был заложен эффективный механизм с точки зрения баланса полномочий и финансовых ресурсов центра и регионов. Регионам разрешили создавать собственные порталы госуслуг, если они хотят и могут, а если нет, то они для оказания госуслуг они могли использовать федеральный портал gosuslugi.ru.

В свою очередь, в УЭК механика реализации была такова, что требования к карте, процедуре ее выпуска и производства устанавливал центр, а финансировать все это должны были регионы. Карта и инфраструктура для работы с ней получились очень дорогими и сложными. Если бы регионы сами могли устанавливать требования, многие из них установили бы требований меньше. В итоге денег регионам никто не дал, а на федеральном уровне механики финансирования не было, и проект сошел на нет. Конечно, он оставил после себя хорошее инфраструктурное наследие. Наша «Социальная карта москвича» сейчас использует много инфраструктуры, которая создавалась под УЭК.

Я к тому, что необходимо заранее продумывать механизмы реализации федеральных инициатив с точки зрения финансирования, баланса ответственности и полномочий федерального центра, регионов, муниципалитетов, бизнеса и граждан. Тогда инициативы будут реализованы намного лучше.

Касательно эффективности взаимодействия федерального и регионального уровней, с точки зрения ИТ я бы сделал акцент на следующее. Регионам очень важно, чтобы эти инициативы были четкими, понятными и непротиворечивыми. Например, рейтинги по переводу госуслуг в электронный вид. Есть рейтинг Минэкономразвития и рейтинг Минкомсвязи – они делаются по разным методологиям и выдают разные результаты. В них Москва, к примеру, занимает разные позиции. Очевидно, что такой подход усложняет жизнь регионам и посылает сигналы, которые они не понимают, как интерпретировать.

Андрей Белозеров Темпы, на самом деле, очень разные в разных секторах ИТ-экономики. Если говорить про аппаратное обеспечение, там темпы небыстрые. Это связано, в первую очередь, с тем, что Россия отстала в фундаментальной электронике, компонентной базе, и у нас нет своих эффективно работающих и дешевых производственных мощностей для выпуска такой продукции. Нагнать Тайвань будет очень тяжело.

С точки зрения софта, в особенности прикладного, темпы импортозамещения весьма хорошие. Например, решения таких компаний как «1С» и «Парус» вытесняют SAP. А некоторые отечественные решения опережают и международный рынок, есть признанные лидеры в своих областях. Хороший пример - Kaspersky Lab.

Операционные системы, в свою очередь, должны уметь работать с «железом», драйверами. Их не создать за короткий период, лет за 10. Что касается СУБД, есть нормальные СУБД на базе [[СПО, которые работают хорошо на больших объемах данных, тот же PostgreSQL.

В Москве есть примеры импортозамещения. К рабочим местам для ЕМИАС, например, есть требование, что на них должны быть установлены российские дистрибутивы Linux. Часть систем города мигрируют с СУБД Oracle на PostgreSQL. Это позволяет уменьшить лицензионные затраты.

В целом, проектов миграции с иностранного на отечественное у нас немного. Мы стараемся сразу создавать новые системы на отечественных решениях или на СПО. ЕМИАС, например, - это самый крупный проект на СПО в Европе, в системе не используются импортные проприетарные решения. Все сделано на Linux – и клиентская, и серверная части, и СУБД. Когда мы задумывались о создании единой облачной бухгалтерии, была изначально выбрана российская платформа – «1С».

Андрей Белозеров Я бы сказал, что она выстрелила, но не достреляла. Недавно Герман Клименко говорил о том, что протекционистские меры могут сохранять в России $3-4 млрд. в год. У меня таких расчетов нет, но по порядку цифр я в целом согласен.

Почему идея реестра не достреляла? Я считаю, что она должна иметь стимулирующий, а не запретительный характер. Нельзя сказать организациям, чтобы с завтрашнего для они не могли закупать ничего, кроме решений из реестра. Есть множество систем, которые одномоментно перевести на российское ПО не получится по разным причинам. Где-то у российских аналогов не хватает производительности, где-то не хватает функциональности, где-то – нормального пользовательского интерфейса. Добрая половина реестра отечественного ПО - это решения, которые нигде не внедрены.

Мы не можем брать решения, которые не апробированы на практике, и использовать их в системах, которыми пользуются 8 млн человек. Город просто встанет. Надо очень аккуратно этот механизм дорабатывать, чтобы он был эффективной стимулирующей мерой, и не влек за собой отказа сервисов крупных государственных систем.

Андрей Белозеров В каких-то областях российские разработчики способны и покрывают спрос хорошо. Антивирус – Kaspersky, облачная бухгалтерия – «1С» и т.д. А в каких-то пока нет. Операционные системы у нас все еще в основном Windows и офисный продукт от Microsoft. Москва тестирует «МойОфис», начав его внедрение с почтового сервиса, но полностью начать его внедрять вот так сразу мы не можем. Его сначала надо протестировать: как он будет работать с нашими системами, насколько он будет удобен для пользователей, как он выдержит нагрузку.

Если смотреть шире, чем импортозамещение в госсекторе, то можно посмотреть на сегмент мобильных ОС. Есть, например, Sailfish OS. Несмотря на то, что изначально она разработана финской компанией, российская сборка включена в реестр Минкомсвязи как отечественное ПО. Телефонов на Sailfish на рынке очень мало. Сами пользователи, а не госсектор, оценивают и решают, что им удобно. Как только появится система, сопоставимая по удобству и качеству с популярными ОС, рынок сам начнет двигаться в эту сторону.

Андрей Белозеров Подрядчики у нас, как и в Штатах, есть хорошие и плохие. Когда в США запускалась Obama Care, сайт этой программы не работал, и никто не знал, почему он не работает. При этом по именам консорциум подрядчиков выглядел очень красивым – IBM, Oracle, Xerox и другие. Но система упала, как это бывает и в России.

Стоит говорить не только и не столько об ИТ-подрядчиках. Ни один, даже самый крутой подрядчик не будет успешен, если заказчик не понимает, чего он хочет и как это должно работать. ИТ-проект - это не просто написание и внедрение кода. Это, в первую очередь, организационные изменения: изменение бизнес-процессов, нормативной документации, правовой базы, должностных инструкций людей и изменения в головах чиновников. Никакой подрядчик этого не сделает. Успешный проект – это когда нормально работает подрядчик, а заказчик обладает пониманием и может нормально поставить задачу. Пока в целом наши заказчики, я считаю, не дотягивают до уровня ведущих городов или стран.

Андрей Белозеров Назову только несколько вещей, которые, на мой взгляд, там должны быть. Первое – это смарт-сити. Большинство население мира живет в городах. Смарт-сити – это не только удобство и качество жизни для людей, это еще и понятная экономическая выгода. Чем умнее становится город, тем больше экономический эффект: более оптимально тратятся бюджетные деньги и расходуются внебюджетные инвестиции, удобнее живет бизнес и жители. В наиболее прогрессивных или наиболее активно развивающихся экономиках, например, в Китае, есть даже отдельные, хорошо проработанные программы по смарт-сити, которые реализуются с большими объемами финансирования.

Второе связано с поддержкой отечественного ИТ-бизнеса. У нас есть специальная программа, сейчас даже создается фонд поддержки ИТ. При этом существует дисбаланс в организации финансирования ИТ-компаний. У ИТ-компании нет существенных материальных активов, и взять их в кредит под залог она не может. Поэтому она кредитуется на рынке под 18% годовых. Это дорого. Компании, работающие с крупным бизнесом и с государством, живущие в годовом цикле заключения контрактов, целый год, получается, живут без денег и начинают кредитоваться под 18%. С одной стороны, это увеличивает стоимость госзаказа, а с другой – снижает экономические показатели самой компании.

Думаю, в каком-то виде должен появиться механизм дешевого кредитования ИТ-компаний под гарантию госконтрактов. Это привело бы к большим системным синергетическим эффектам и улучшило бы экономику рынка, особенно работающего с госсектором и крупными корпорациями. Также это позволило бы снизить цены на госторгах.