2018/10/09 17:10:20

Интервью TAdviser: Спецпредставитель президента по цифровому и технологическому развитию Дмитрий Песков - о главных приоритетах

Мир переживает технологическую революцию, состоящую из трех волн, считает спецпредставитель президента РФ по цифровому и технологическому развитию Дмитрий Песков. На первой волне происходит цифровое развитие банков, телекоммуникационных компаний, государственных услуг – тех областей, в которых под влиянием технологий происходит лишь трансформация алгоритмов работы. Вторая волна – это более тяжелые технологические изменения в промышленности, транспорте, здравоохранении, образовании, на стыке цифрового и материального миров. Третья волна – это технологические прорывы, изменения в области генетики, энергетических и квантовых технологий, фотоники, которые радикально меняют правила игры.

Единой картины, описывающей волны технологической революции, которая бы позволяла выстраивать приоритеты государственной политики, научных исследований, образовательных программ, коммерциализации технологий и инвестиционных стратегий, по мнению Пескова, не существует. Своей задачей он видит обеспечение этой общей картинки и даже идеологии технологического и цифрового развития. В интервью главному редактору TAdviser Александру Левашову Дмитрий Песков рассказал о том, каким образом построена и на кого нацелена его работа.

Дмитрий
Песков
У интернет-индустрии сложилось ощущение, что цифровое развитие – это они, что они главные. В реальности цифровая индустрия больше интернет-индустрии в сотни раз

Вы спецпредставитель президента, предполагает ли Ваша работа личные встречи с Владимиром Владимировичем?

Дмитрий Песков: Конечно.

Пока таких встреч не было в этой должности?

Дмитрий Песков: Пока я с такой инициативой не выходил.

А какие-то регулярные доклады предполагаются? Вы должны отчитываться перед тем, кого Вы представляете?

Дмитрий Песков: Я не являюсь государственным служащим, у меня нет соответствующих обязанностей и необходимости в регулярных отчетах. Моя эффективность измеряется достигнутыми результатами. Это уникальная позиция, которая предполагает, в первую очередь, доверие и работу по общим ценностям, а не прямую работу в иерархии.

Одновременно с появлением спецпредставителя по цифровизации пропала позиция советника по интернету, которую занимал Герман Клименко. В чем схожесть и отличия ваших позиций?

Дмитрий Песков: Схожесть, конечно, в том, что обе позиции про развитие и про будущее. Отличие состоит в том, что советник – это ответственность за развитие только интернета. Для меня развитие интернета является одним из приоритетных, но не единственным и даже не самым главным направлением. Как зародилась масштабная коррупционная схема при внедрении ИТ в ПФР при участии «Техносерва» и «Редсис». Подробности 38.5 т

Здесь есть очень важное семантически-терминологическое различие. У представителей интернет-индустрии в какой-то момент сложилось ощущение, что цифровое развитие – это они, что они главные на этом рынке. А реальность – она, конечно, значительно шире. Цифровая индустрия больше интернет-индустрии в сотни раз. Например, я работаю в совете директоров авиакомпании «Аэрофлот». «Аэрофлот» воспринимается как авиакомпания. Но если мы с вами посмотрим на рейтинг онлайн-магазинов, то увидим, что именно «Аэрофлот» занимает первое место по объему продаж через интернет – это более 168 миллиардов рублей в 2017 году.

Онлайн стремительно растет, а офлайн стремительно падает. И на втором месте по онлайн-продажам находится РЖД, и только потом идут Wildberries, Ozon, Avito и все остальные.

У меня только что была встреча с представителями венчурного фонда инвестиций в образовательные технологии. Кто самый крупный игрок, самый крупный покупатель образовательных симуляторов в стране? Компания «Аэрофлот» - на несколько миллиардов рублей.

Для пилотов?

Дмитрий Песков: Да. Это симулятор? Да. Образовательный? Да. Вопрос в масштабе картинки цифровой экономики и моей задаче удержания этого масштаба, чтобы разные игроки видели свое место в том направлении, куда необходимо двигаться с точки зрения цифрового технологического развития.

Кто является целевыми группами приложения ваших усилий? На кого направлены ваши инициативы, в первую очередь?

Дмитрий Песков: Очень широкий круг. Конечно, принципиально важно, чтобы эта картина появлялась в головах у людей, принимающих решения. И поэтому руководители крупных компаний и федеральные, региональные чиновники – это целевая аудитория того, что мы делаем.

Не менее важны предприниматели. В первую очередь, технологические предприниматели в регионах – для того, чтобы государство научилось работать вместе с технологическим бизнесом при инвестировании в этом направлении. Не менее важны руководители образовательных организаций. У нас огромный объем работы, связанный с преобразованием университетов, колледжей, частных компаний. Принципиально важны руководители и владельцы венчурных фондов, потому что это люди, которые чувствуют будущее лучше, чем кто-либо, потому что они инвестируют в него собственные деньги.

Другой нашей аудиторией являются активные родители всей страны, которые пользуются нашими проектами для профессиональной ориентации своих детей. На это направлен «Атлас новых профессий», который мы делаем, движение JuniorSkills, другие инициативы. Это принципиально важно, потому что моя позиция предполагает выработку не краткосрочных, а долгосрочных решений. Соответственно, мы управляем решениями, которые сработают сейчас, и теми решениями, которые дадут эффект, например, через 6, 10, 15 лет. И, закладывая технологические компетенции детям, которым сегодня 10-14 лет, через 6-10 лет вы получаете трудоспособное поколение, которое способно к глобальной конкуренции на технологических рынках. Либо поколение некомпетентных юристов и экономистов, у которых единственная мечта – это пойти работать в крупные госкомпании либо быть чиновником. Эта развилка очень важна. Именно поэтому мы так много занимаемся образованием – в том числе чтобы увеличить шансы страны в среднесрочной перспективе. Но некоторые считают, что, если мы сейчас перераспределим ресурсы в каком-нибудь другом направлении, тогда будет лучше. Такая бесконечная лоббистская борьба – это одна логика. Другая логика – это создание новых ресурсов и завоевание новых рынков. Это та идеология, которая ближе мне.

Выстроено ли у вас взаимодействие с правительством, с курирующим вице-премьером Максимом Акимовым, с министром цифрового развития Константином Носковым?

Дмитрий Песков: Да, выстроено прекрасное взаимодействие. Мы работаем как одна команда на базе АНО «Цифровая экономика», где занимаемся координацией и содержательной оценкой именно программы «Цифровая экономика». Но спектр вопросов, конечно, значительно шире, потому что сейчас создается новая модель управления и институтами развития, и Национальной технологической инициативой, и технологическим развитием в целом.

В рамках каких полномочий правительство сейчас занимается определением направлений развития?

Дмитрий Песков: В первую очередь, речь идет о майских указах президента. Дальше есть опять же верхнеуровневые документы, такие как Стратегия научно-технологического развития, которую правительство декомпозирует, превращает в набор практических решений. Здесь система национальных и федеральных проектов выстраивается с точки зрения приоритетов. С другой стороны, всегда велик риск свести управление будущим к проектному управлению. Это ловушка. Будущее не создается проектным методом. Принципиально важно направлять усилия на формирование правил, дополнительных ресурсов развития, на формирование экосистем, которые этим развитием управляют. Но не пытаться директивно управлять теми или иными отраслями и областями.

Создано ли новое АНО, которое было анонсировано в связи с вашей новой должностью?

Дмитрий Песков: Оно в процессе создания. Речь идет о необходимости резко увеличить вовлечение активных граждан, предпринимателей в повестку технологического развития. Мы понимаем, что нам нужны платформенные методы. Поэтому одно из рабочих названий этой организации – «Платформа Национальной технологической инициативы». Она предполагает использование непрямых методов управления с помощью информационных систем, которые собирают цифровой след человека и предлагают ему соответствующие возможности для развития. Также среди задач - развитие региональных пространств, в которых инвесторы, предприниматели, власть, студенты могут общаться друг с другом, вырабатывая качественные проекты. Соответственно, на них, в том числе, должна базироваться сеть акселераторов, потому что одно из критических ограничений сегодня - это как раз нехватка разнообразных программ акселерации.

Несмотря на то, что их вроде бы довольно много?

Дмитрий Песков: Да, но пока они все вместе не покрывают даже 10% рынка, а особенно в регионах… Программы – они, так сказать, Москва-центричные. Мы здесь опираемся на рост наших пространств коллективной работы «Точка кипения». Такие пространства у нас сейчас открываются в регионах. При этом мы делаем это не на бюджетные средства. Это, как правило, либо средства частных инвесторов, либо региональные деньги, либо деньги университетов. Недавно открыли «Точки» в Калуге, в Якутске, в Йошкар-Оле, дальше будут Благовещенск, Новгород Великий. По нашему плану, до 100 городов к концу 2019 года должны обладать такого рода пространствами.

Расскажите подробнее о цифровом следе. В чем здесь суть вашей деятельности?

Дмитрий Песков: У нас есть информационная платформа «LeaderID», в которой остается цифровой след от всех участников проектов Агентства стратегических инициатив. Сейчас это 223 000 человек. Мы понимаем, что это за люди, какие компетенции они заявили, какие из них подтверждены, какое у них образование, в каких наших мероприятиях они участвовали. Они могут загружать различные документы о квалификации.

В зависимости от этих данных человек автоматически получает доступ к тем или иным ресурсам. То есть, заполнили вы качественно профиль – вы можете получать нашу рассылку. Есть у вас проявленные компетенции, например, в госслужбе – вы получаете предложения о занятии каких-то ключевых позиций в ведомствах. У нас из этих 223 000 человек примерно 20 000 активно пользуются чат-ботом, который встроен в эту систему, для получения подобного рода возможностей. Государственные органы регулярно просят нас подобрать кандидатов на те или иные позиции. У нас есть нейросетка, которая постоянно обучается на этом массиве и подбирает вакансии для людей. Мы здесь HR немножко замещаем нейросетками.

Эта сеть была клонирована из сети «Рунет ID». Соответственно, у нас частично общий софт. Российская ассоциация электронных коммуникаций активно помогает нам в реализации этого проекта. Чем больше мы растем, тем объективнее становятся метрики нашей успешности.

Попасть в эту сеть можно через участие в ваших мероприятиях?

Дмитрий Песков: Она открыта, это открытая регистрация. Там есть мероприятия, которые проходят в той или иной «Точке кипения» по всей стране. Каждый день это десятки мероприятий, за год их тысячи. В этом смысле мы самый большой, распределенный, открытый бесплатный общественный университет.

Когда вы хотите зарегистрировать АНО?

Дмитрий Песков: Надеюсь, что этой осенью мы все процедуры пройдем.

Предполагается ли какой-то собственный бюджет?

Дмитрий Песков: Очевидно, будет собственный бюджет. Речь идет, наверное, о нескольких сотнях миллионов рублей. Например, наши расходы на «Точки кипения» до конца 2018 года составят примерно 35-40 миллионов рублей. В то же время, объем привлеченных с их помощью инвестиций превысит миллиард рублей.

Эти деньги приносят инвесторы «Точек»?

Дмитрий Песков: Да.

А далее эти инвесторы, наверное, зарабатывают какие-то деньги?

Дмитрий Песков: Самое интересное, что модель «Точки кипения» – это модель общественной пользы. Те инвесторы, которые вкладывают в них деньги, учатся извлекать непрямую выгоду из повышения собственного авторитета, из увеличения человеческого капитала вокруг себя, из того, что к ним приходят представители власти и бизнеса - проводят совещания в «Точках кипения». Потому что это место, где можно поговорить с людьми без галстуков, в другой атмосфере. С другой стороны, туда приходят венчурные фонды, с третьей – приходят стартапы, программы акселерации.

То есть, зарабатывать инвесторы могут только косвенными путями?

Дмитрий Песков: Абсолютно верно, да.

Это франшиза?

Дмитрий Песков: Да, некоммерческая. Каждая «Точка» взаимодействует не только с «Точкой кипения» в Москве, но и друг с другом. Они обмениваются технологиями, делают взаимные трансляции, совместные проекты и тому подобное. Очень активна у нас ивановская «Точка». Она располагается на верхнем этаже одного из крупных торговых центров, ее создал частный инвестор. Самая ИТ-шная точка у нас в новосибирском Академгородке, ее тоже открыли частные инвесторы. Где-то это кластер. Например, обнинская «Точка» – это, в первую очередь, академические физики и геотехнический кластер небольших частных компаний, которые там находятся. Где-то это «Точка» университетская, как, например, во Владивостоке на базе Дальневосточного федерального университета. Модели самые разнообразные, и это примеры непрямого сетевого управления.

Если в «Точках кипения» можно учить компетенциям, необходимым цифровой экономике, в каких по Вашему мнению специалистах она нуждается?

Дмитрий Песков: Сегодня мы понимаем, что один из главных дефицитов – это Chief Data Officer, директор по данным. И в целом специалисты по управлению данными. Сейчас мы ведем работу вместе с РАНХиГС, со школой управления «Сколково», с нашим новым университетом Национальной технологической инициативы «2035,» который мы стартовали этим летом. Мы определяем, кто какую часть этого дефицита будет закрывать – какими ресурсами, в каком направлении, кто будет больше работать с корпорациями, кто со средним уровнем государственных служащих, кто с верхним уровнем, кто с региональными чиновниками, а кто будет закрывать эту компетенцию не по горизонтали, а по вертикали. То есть, по данным. Здесь тяжелая ситуация, которая связана с тем, что мы работой с данными содержательно ведь не занимались. У нас же даже перевода самого понятия дата-сайнтист на русский язык нет.

Когда углубляешься в детали, оказывается, например, что человек умеет использовать какие-то модели для анализа данных, но этого недостаточно, потому что сами по себе данные – они, как правило, большие, грязные и нечеткие. Надо научиться данные чистить. И, кажется, это вообще отдельная специализация, которой сейчас нигде не учат. Есть буквально несколько мест, где люди научились это делать. В Федеральной налоговой службе или в Яндексе.

Дмитрий Песков: Да, Сбербанк, безусловно. Но это крупные игроки. Те данные, которые собираются во всех остальных местах, поступают в систему государственного управления, на основании которых принимаются управленческие решения, - они категорически не соответствуют критерию чистоты, они грязные.

Хватит ли перечисленных центров компетенций – РАНХиГС, Сколково и так далее – для того, чтобы закрыть эту огромную потребность в специалистах по данным - региональных, отраслевых и так далее?

Дмитрий Песков: Категорически нет, поэтому мы планируем сделать открытую оферту частным игрокам рынка. Ее суть в следующем: если частные учебные центры способны создавать контент, курсы, которые закрывают эту потребность, то мы будем направлять, давать людям, которые будут проходить обучение, цифровые сертификаты. Таким образом, люди смогут выбирать соответствующие программы на открытом рынке.

Есть ли стандарты этих программ?

Дмитрий Песков: Их предстоит выработать. Ведь стандарты вырабатываются в бою. Самое глупое, что сейчас можно сделать, это посадить группу экспертов, чтобы они за два месяца написали стандарт. Нет, мы делаем по-другому. Мы обучили 230 человек уровня заместителей губернаторов, региональных министров, начальников отделов информационных технологий в 38 регионах на основе программы, которая прошла летом в рамках образовательного интенсива «Остров 10-21» на острове Русский.

Они вырабатывали решения, как изменить региональную систему управления в разных сферах – от поддержки бизнеса до управления системой образования. И я могу сказать, что у нас радикальные изменения произошли прямо во время образовательной программы.

Есть великолепный кейс Томской области. Как оказалось, все данные об образовании, которые собираются ведомственным образом, никуда не годятся. Коллеги этого даже не понимали. Просто не то собирали. А дальше случилось чудо. Они на острове Русский встретили дата-сайентиста, который им предложил простое упражнение – вот вам дата-сет «Вконтакте» с геолокацией, геопривязкой, и дата-сет HeadHunter. И когда коллеги их сравнили, выяснилось, что новая картина мира не соответствует их предыдущей, и команда смогла честно это понять.

Они выстроили очень интересную зависимость. Им важно было понять, какие специальности уезжают, какие остаются, и каким нужно делать карьерные предложения, а каким не нужно, и с кем как работать. У них получился график, который показывал следующее: если человек заканчивает вуз по педагогической специальности, то он уезжает из Томской области с вероятностью 12%, а если он айтишник, то уезжает с вероятностью 50%.

Отсюда следуют разные шаги. Во-первых, чиновники должны по-разному работать с этими выпускниками, во-вторых, возможно, необходимо научиться вести подготовку педагогов с ИТ-навыками… То есть, начинают возникать конкретные ходы, которые носят практический характер с точки зрения именно управления государственной политикой в области подготовки кадров.

Новгород Великий сделал невероятно интересный проект по анализу туристических потоков. Использовали дата-сет сотовых операторов. Естественно, он прошел деперсонализацию. Проект показал, что картина мира региональной власти о том, где люди останавливаются, тратят деньги и т.д., не имеет ничего общего с реальностью, что есть большой рынок серых гостиниц, и что есть гигантский потенциал приведения этого рынка в цивилизованный вид. А ведь это источник дополнительных доходов.

Там сразу образовался консорциум из девяти российских регионов, которые вырабатывают новую модель управления туристическими потоками на уровне региональных администраций. Вот это эффект, который случился за 10 дней образовательного интенсива. Представляете количество эффектов, которые можно распространить на страну? Мы сейчас тестируем эти модели. Потом, после тестирования, когда мы поймем, что работает, что не работает, мы выйдем на техническое задание операторам на подготовку специалистов по данным, и требования к тому, как мы будем определять, что они сработали хорошо.

Предусмотрен ли бюджет на обучение специалистов по данным?

Дмитрий Песков: Бюджетом, который сейчас обсуждается в национальном проекте «Цифровая экономика», предусмотрены расходы на переобучение до 30 000 человек до конца 2019 года и 270 000 человек до конца 2024 года.

Какой там объем, порядок бюджета?

Дмитрий Песков: Это миллиарды рублей.

Какова, по-Вашему мнению, текущая и перспективная роль России в цифровой мировой экономике? Начнем с текущей. Понятно, что у нас есть «Яндекс», есть ABBYY, есть «Лаборатория Касперского (Kaspersky)». Но, если глобально смотреть, заметны ли мы в технологическом мире?

Дмитрий Песков: Мы почти незаметны, и у этого есть две причины. Объективная причина – мы действительно занимаем относительно небольшую долю рынка. Субъективная состоит в том, что наша заметность ниже нашей доли. Это связано с общими геополитическими условиями и с тем, что сегодня практически невозможно развивать глобальную экспансию, будучи российской технологической компанией. Это надо честно признать и в соответствующей стратегии и тактике честно оценивать.

Мы не настолько велики для того, чтобы занимать существенную долю. Мы в этом смысле всегда будем держать не контрольный, но блокирующий пакет. Наш блокирующий пакет – этот тот пакет, который может не позволить кому-то еще превратить свой мажоритарный пакет в контроль. Это могут быть очень важные 4%, 5%, 6%. В этом смысле важна направленность на критические технологии, критические компетенции. И я здесь, в первую очередь, вижу перспективы в направлениях, связанных с хранением и обработкой данных и с решениями в области кибербезопасности.

То есть мы, как страна, с Вашей точки зрения, должны стать офшором хранения данных?

Дмитрий Песков: Для любой страны, которая хочет сохранить суверенитет, очень важно иметь второй стандарт. Для этого подходит как офшорная схема хранения данных, так и решения, которые отрабатываются на проекте SailfishOS сегодня. Мы смотрим на это именно с точки зрения глобального потенциала. Также важны решения в области контроля критической инфраструктуры. В том числе аэропортов, морских путей и всего остального.

Каковы, с вашей точки зрения, наши перспективы на мировом рынке кибербезопасности?

Дмитрий Песков: Очевидно, что классический подход к кибербезопасности уходит. Она становится неотличима от возможности контроля и использования этих самых больших данных. В этом смысле количество игроков будет резко сокращаться. Уже сегодня Сбербанк знает об информационной безопасности больше многих традиционных игроков. И одна из задач программы «Цифровая экономика» - научиться работать с нашими контрольными службами и с нашими частными игроками в области решения этих задач. С другой стороны, это уход от чистой цифры в киберфизику. В этом смысле стратегия «Касперского» представляется абсолютно правильной с точки зрения их инвестирования в разработку информационных систем для промышленности. Эти направления принципиально важны.

Если говорить о форматах продвижения цифровой экономики, идей цифровизации среди разных групп, есть одна форма, применяемая на Западе - продвижение через массовую культуру. Существуют ли какие-то идеи на этот счет у нас? Музыка, фильмы, кино, театр, книги?

Дмитрий Песков: Существуют, но, мне кажется, они пока носят, скорее, характер разовых акций или освоения бюджетных средств. Регулярно обсуждаем подобного рода идеи. Но прорыва я пока не видел. Мне кажется, здесь мы серьезно не дорабатываем. Нужен поиск новых форматов, потому что невозможно создавать новый образ на старых медийных форматах.

Например, происходит развитие VR и AR, которые, очевидно, в какой-то момент сольются в такую TR – total reality. Это место, которое сегодня не занято. Если создавать правильный контент, который будет развиваться вместе с технологией, то это может быть существенным продвижением. Новые форматы представления в кино и на телевидении тоже возможны.

Сейчас, как мне кажется, общество выработало тотальное недоверие к традиционным носителям. Мы не верим газетам, мы не верим телевидению, мы не верим кино. Мы сначала научились, а потом так же быстро разучились верить социальным сетям. У нас эти циклы идут очень быстро. В этом смысле в среде, которая дает тотальное погружение на стыке VR и AR, могут появляться интересные вещи.

Ваша позиция – спецпредставитель – предполагает занятие пропагандой российских технологий?

Дмитрий Песков: Предполагает. И мы активно пропагандируем. У нас есть центр компетенций НТИ по компьютерному моделированию на базе Санкт-Петербургского политехнического университета, который сегодня является единственным центром компетенций в стране по цифровым двойникам в промышленности. Там создаются абсолютно передовые проекты, которыми сегодня страна учится гордиться. Такие проекты, как «Кортеж», например. Вот, «Кортеж» – это российская технология?

Совокупность технологий.

Дмитрий Песков: Абсолютно верно. В компьютерном моделировании центр питерского Политеха использует все лучшие мировые решения. Если взять и заместить эти решения на отечественные разработки, у которых 10-20-30% функционала, «Кортежа» не будет. Я горжусь итоговым результатом, а для него надо собирать все самое лучшее.

У меня очень простой методологический принцип. Ты либо делаешь лучше всех в мире, либо ты учишься у лучших. Когда мне надо было научиться работать на стыке предпринимательских и технологических систем, я участвовал в двухгодичной программе в MIT. Когда я понимаю, что компетенция есть внутри страны, использую ее. Прямо сейчас коллеги помогают мне разобраться с особенностями антимонопольного регулирования в цифровую эпоху. У нас одни из лучших мировых специалистов в этой теме. Я учусь у них.

Считаете ли Вы правильной политику импортозамещения в ИТ, которая у нас ведется?

Дмитрий Песков:Давайте разделим слона на три части. Часть №1 – это те продукты, у которых есть от 0% до 30% функциональности мировых аналогов. Мой ответ – нет. Если нужно вложить миллион человеколет в разработку софта, потратить на это пять лет и 10 миллиардов рублей, а за это время ваш конкурент уйдет вперед, то в итоге вы будете всегда создавать некачественное изделие. Поэтому здесь ответ нет. Исключение - национальная безопасность.

Нет – это значит, Вы не верите в перспективу таких продуктов?

Дмитрий Песков: Не верю, да. Соответственно, если функционал 30%-70%, необходимо иметь программы экономического стимулирования для компаний, которые могут к этим 70% приблизиться, и дальше уже смотреть, что называется, по месту. Где-то да, нужно замещать, где-то нет.

В тех случаях, где есть возможность заместить 70%-100% функционала, я за использование самых разнообразных средств – как экономического стимулирования, так и прямого запрета на использование зарубежного программного обеспечения. Это касается, например, офисного софта, который занимает значительную долю рынка, или антивирусов. Здесь я за максимально строгую политику и поддерживаю то, что делает Илья Массух в рамках Центра импортозамещения.

Но есть и другая, мне кажется, более важная история. Это ставка на свободное программное обеспечение. В первую очередь, в критических направлениях. Почему? Потому что эта ставка, если она сыграет, может частично решить задачу сокращения человеколет в разработке и повышении общей устойчивости системы.

Вы видите какие-то перспективы движения в этом направлении?

Дмитрий Песков: Я пока не видел соответствующих решений, но в ситуации, когда это все начнет обсуждаться, мой голос будет, конечно, за восстановление такой программы. Я думаю, что новое министерство цифрового развития в какой-то момент должно будет прийти к осознанию этой работы. Может быть, не сразу, но как перспектива развития, мне кажется, это очень хорошая ставка. Как на развитие СПО внутри страны, так и на вхождение в международные альянсы такого рода.

Вы, наверное, знаете о том, что у нас есть ряд команд по Postgres и по Linux, которые, в общем-то, этим занимаются независимо от политической ситуации. Какую поддержку эти команды могут ждать с вашей стороны?

Дмитрий Песков: Новая структура, которую мы создаем - «Платформа НТИ» - предполагает ряд организационных механизмов. Если появляется инициативная группа, инициативные лидеры, если есть предприниматель, который готов продвигать тему, и эта тема принципиально важна, мы попробуем дать ему набор сервисов. Что он будет в себя включать? Предоставление статуса в рамках этой платформы – это такой разделяемый бэкофис, в котором мы будем оказывать, в том числе, административную поддержку в коммуникациях с чиновниками, с другими предпринимателями. Это нетворкинг – доступ к нашей инфраструктуре в регионах и возможность создавать свои рабочие группы, которые вырабатывают свои решения. Далее мы будем их продвигать на федеральном или международном уровне. Это те механизмы, которые уже достаточно успешно действуют в России, как в инвест-рейтинге, так и в Национальной технологической инициативе.

У нас есть модель - это рабочая группа рынка НТИ. У нее есть руководители – один от бизнеса, один от государства. Как правило, это профильный замминистра. Есть одно исключение, когда это заместитель председателя Центробанка. А дальше они получают возможность совместной работы с государством по управлению изменениями. Это пока очень плохо работает в ИТ. Наверное, если говорить о неудачах, одна из самых наших больших неудач – это запуск рабочей группы по кибербезопасности. Здесь гораздо тяжелее, потому что гораздо весомее роль регуляторов и меньше места в принятии решений для частных игроков. Пока мы этот баланс между развитием и регулированием в случае с безопасностью находить не научились. Но в каких-то вопросах, где эта роль меньше, простора для развития больше. Там, как правило, развитие идет быстрее. То есть платформы мы предоставлять будем, но удачу гарантировать не будем. Тем, кто захочет побороться – мы с вами.